Каждый год места лишения свободы покидают сотни тысяч людей, и большинству из них совершенно некуда идти, кроме как назад в колонии. Глава Минюста Александр Коновалов сообщил «Российской газете», что его ведомство предлагает создать специальную службу, которая займется вчерашними заключенными. 

— Александр Владимирович, наша страна — в числе лидеров по тюремному населению. Удастся ли когда-нибудь сломать эту традицию?

— Уже в ближайшем будущем мы сделаем несколько важных шагов, которые приведут к серьезному сокращению количества людей, находящихся в местах лишения свободы.

— Вы имеете в виду внесенные президентом в Госдуму поправки в Уголовный кодекс, которые, в частности, предлагают убрать нижнюю планку наказаний во многих статьях?

— В том числе да.

— Однако идею смягчения уголовного закона в обществе поддерживают далеко не все. У нас до сих пор популярна идея «вор должен сидеть в тюрьме», и многие спрашивают, надо ли делать поблажки преступникам?

— Есть разные пути борьбы с преступностью. Можно залить всю страну кровью, расстреливая каждого десятого преступника. Можно держать страну в страхе, как в сталинские времена, когда преступность была почти на нуле. Однако в современном мире стало абсолютно ясно, что бороться с преступностью с помощью жестокости и свирепости наказаний — это тупиковый путь. В сегодняшней России в местах лишения свободы находятся около 880 тысяч человек. Даже для 140-миллионной России это огромная цифра. Ежегодно 300 тысяч человек выходят на свободу. К сожалению, часть из них через некоторое время вновь возвращается туда: уровень рецидива в нашей стране достаточно высок.

— Какой предлагается выход? Есть ли альтернатива тюрьме?

— Пример Норвегии, Германии, Нидерландов и некоторых других стран говорит о том, что диверсификация методов наказания ощутимо снижает рецидив и в целом улучшает ситуацию в этой сфере. В первую очередь главное в этом процессе — неотвратимость наказания, а также его адекватность.

— Соразмерность наказания не столько юридическая, сколько философская категория. Что значит, например, адекватно наказать убийцу? Найдет ли общество здесь решение, которое удовлетворило бы всех?

— Люди, совершившие действительно тяжкие преступления, должны быть наказаны очень серьезно. Вопрос же конкретного наказания в каждом случае надо рассматривать в зависимости от обстоятельств. Однако люди, совершившие менее тяжкие преступления, могут быть наказаны менее тяжким образом. Кроме того, внутри самой системы наказаний должны существовать так называемые социальные лифты — возможности, которые человек, желающий вернуться в общество, мог бы использовать. Крайне важен в этой связи и вопрос мотивации. При этом все это необходимо сделать без ущерба для уголовно-судебной политики страны. На эту тему также были подготовлены рекомендации и резолюция недавнего совещания министров юстиции Совета Европы, которые мы в целом разделяем, поддерживаем и будем исполнять.

— К слову, европейские страны отличаются не только комфортными с нашей точки зрения условиями в тюрьмах. Зачастую там к преступникам относятся гораздо мягче, приоритет отдают социальным и психологическим программам. Это помогает? Рецидивистов в развитых странах меньше?

— Существует масса примеров в странах так называемой старой демократии, где созданы беспрецедентные условия с точки зрения гуманитарного воздействия на заключенных. Однако далеко не все из них желают ими воспользоваться. Есть эта проблема и в нашей стране — определенный контингент, который никогда не захочет жить честной порядочной законопослушной жизнью, вновь интегрироваться в общество. В отношении этих людей государство обязано обеспечить соблюдение их гражданских прав с учетом тех ограничений, которые на них наложены, а также их изоляцию от тех, кто еще не потерял желания вернуться к нормальной жизни в обществе.

— А вы бывали в европейских тюрьмах? Какое у вас в целом впечатление от них?

— Что касается тюрем в Европе, то и там они очень разные и отличаются друг от друга. На мой взгляд, наиболее сбалансированно организованы тюрьмы в Великобритании и Нидерландах, где практикуется одновременно умеренно жесткий и умеренно гуманный подход. Европейский опыт совсем не однозначен, и использовать его нужно взвешенно. Что-то нам просто на этом этапе не по карману, что-то нам кажется вообще не совсем адекватным; все-таки тюрьма — это не место, где людей нужно носить на руках, воплощая за счет налогоплательщиков некую гуманистическую идеологию. Поэтому здесь нужен взвешенный баланс, которого мы постарались достигнуть, подготовив концепцию развития уголовно-исполнительной системы.

— Планы реформирования тюремного ведомства не изменились? Вы по-прежнему настроены ликвидировать колонии и перейти на европейскую систему с ее тюрьмами?

— Да, в России до сих пор сохраняется наследие системы лагерей — исправительных учреждений, в которых мы следуем абсолютно идиотской концепции исправления преступника коллективом. Я уверен, что ни одного человека такой коллектив в лучшую сторону не изменил. Поэтому, на мой взгляд, система тюрем, где имеет место большая изоляция заключенных друг от друга, где повышен контроль за их поведением, где существует больше возможностей для разобщения криминально ориентированных заключенных, — это та адекватная практика, к которой мы также должны переходить. В то же время существует большая группа осужденных, которая может содержаться в местах с гораздо более мягким режимом, чем тот, который сейчас есть в России. Это так называемые колонии-поселения, где основной акцент должен быть сделан на труд и его нормальную организацию с соответствующими мерами безопасности и оплатой труда заключенных.

— Будет ли создана служба пробации для бывших заключенных, которая занималась бы ими на воле?

— Мы сделали такое предложение и надеемся, что все к этому придет. Однако конечное создание этой службы зависит и от возможностей бюджета, и от готовности принимать организационное решение. Появление службы пробации сделает в первую очередь акцент на значимость так называемых альтернативных мер наказаний, не связанных с изоляцией человека от общества. Поэтому мы будем всемерно ратовать и содействовать в пределах нашей компетенции тому, чтобы такая служба появилась. Если посмотреть на опыт других стран, то можно увидеть, что на эту службу возлагают более масштабные функции, вплоть до целого комплекса мер по профилактике преступности, которые у нас традиционно выполняют МВД и Генеральная прокуратура. Важно понимать, что это не столько либеральная мера, сколько самозащита общества, прагматичное использование человеческого потенциала.

— Вы недавно вернулись из большой поездки по европейским странам. Как относится Запад к нашим реформам? Чем он может помочь? А чем, наоборот, помочь нам не сможет?

— Начну с того, что в конце ноября в Стамбуле прошла 30-я Конференция министров юстиции стран — членов Совета Европы. В мероприятии приняли участие 22 министра юстиции и делегации стран — членов Совета Европы, а также представители различных международных организаций и различных комитетов Совета Европы. Главной темой конференции была модернизация европейского правосудия в третьем тысячелетии, а также проблема тюрем в современной Европе. Обсуждение пенитенциарной системы и системы уголовных наказаний в странах Совета Европы, как мы уже говорили, особенно интересна и злободневна и для нашей страны. Мы с большой заинтересованностью исследуем опыт других стран, в том числе стран Совета Европы, прислушиваемся к их рекомендациям. Так, в частности, концепция развития федеральной службы исполнения наказаний, которая была совсем недавно утверждена председателем правительства РФ, оценивалась экспертами европейского комитета против пыток. Мы благодарны европейским экспертам за высказанные ими замечания. В целом содержание документа вызвало у них энтузиазм и оптимизм. Дело осталось за малым — претворить его в жизнь.

— Вряд ли европейские эксперты ограничились только разговорами о тюрьмах. На них это было бы непохоже…

— Также на конференции много времени было уделено присутствию современных технологий в сфере юстиции. Здесь взгляды наших европейских коллег несколько разделились. Кто-то считает, что достаточно лишь создать некий информационный портал, упрощающий доступ к деятельности органов юстиции. Другие вообще заговорили о переходе к этапу электронного правосудия, где речь идет не просто о предоставлении документов в электронной форме, а о ведении процесса в электронной форме. И такие немногочисленные опыты уже проводились в некоторых странах Европы.

— В области информационных технологий наша судебная система не отстает от Европы?

— В России имеются инновационные наработки в этой сфере. Так, с 1 июля этого года у нас в стране осуществляется публикация всех судебных актов. Далеко в этом вопросе ушел Высший арбитражный суд, публикации судебных актов которого начались уже более пяти лет назад. Высший арбитражный суд разработал также проект изменений в Арбитражный процессуальный кодекс, который действительно позволит сделать реальный шаг к электронному правосудию. Существует возможность досудебного урегулирования споров, а также прогнозов рассмотрения отдельных дел в судах. Все это реалии сегодняшнего дня в европейской юстиции, и мне приятно осознавать, что в России уже появились образцы, соответствующие этим реалиям.

— Сегодня отмечается День юриста. В наши дни роль людей этой профессии в обществе возрастает, и это, наверное, хорошо. Скажите, какие, на ваш взгляд, задачи стоят перед профессионалами-юристами? Что надо сделать, чтобы Россию можно было с полным правом назвать правовым государством?

— В уголовной сфере необходимо определить оптимальный баланс между традиционным подходом к правосудию, к правам человека, вовлеченного в уголовное преследование с одной стороны, и необходимостью нахождения эффективных ответов на современные вызовы со стороны международной организованной преступности с другой. Не секрет, что сегодня преступники этой категории, наиболее опасные, сплоченные и дерзкие, используют все достижения науки, прогресса. Ответ должен быть эффективным и адекватным, не выходя при этом из рамок верховенства права. В целом же необходимо, чтобы традиционные юридические институты, которые апробированы уже на протяжении не только десятилетий, но и столетий, были адаптированы к сегодняшним реалиям — к ситуации в экономике, в гуманитарной сфере, в политике. Но самое главное — это применение закона. Его результатом должно быть формирование общего понимания: жить по закону — выгодно и прилично, а вопреки ему — позорно и небезопасно.